Ночной цирк [Litres] - Эрин Моргенштерн

– Я всегда была поздней пташкой, – только и говорит в ответ Тсукико, не вдаваясь в объяснения, что за каприз судьбы привел ее сюда в такое время, однако улыбка, которой она сопровождает свое загадочное заявление, открытая и заразительная.

Сестры Берджес умоляют Чандреша позволить ей остаться.

– Мы как раз собирались ужинать, – неуверенно сообщает Чандреш. – Но вы можете составить нам компанию в столовой и исполнить… то, что вы хотели исполнить.

Тсукико кивает, и на ее лице вновь появляется улыбка.

Пока гости один за другим скрываются в столовой, Марко подходит к ней, чтобы взять плащ, и замирает, озадаченный тем, что скрывалось под ним.

Она одета в просвечивающее платье, которое другие могли бы счесть неприличным, но у компании, собравшейся в доме, свои представления о приличиях. По большому счету это даже не платье, а полоска красного шелка, поддерживаемая тугим кружевным корсетом.

Впрочем, не столько откровенность наряда приковывает взгляд Марко, сколько татуировка у нее на теле.

С первого взгляда не сразу можно разобрать, что она изображает. Шею и плечи девушки обвивают черные символы и знаки, спереди заканчиваясь прямо над вырезом платья, а сзади скрываясь под кружевом корсета. Не представляется возможным судить, насколько далеко они идут.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что вытатуированные знаки – это поток алхимических и астрологических символов и формул, древние обозначения планет и химических элементов, черными чернилами наколотые у нее на коже. Ртуть. Свинец. Сурьма. У шейной впадинки – полумесяц, а над ключицей – египетский крест. Здесь есть самые разнообразные символы: скандинавские руны, китайские иероглифы. Мириады отдельных татуировок, которые сливаются в единый узор, изящно обвивающий ее тело подобно необычному драгоценному украшению.

Тсукико замечает пристальный взгляд Марко и, хотя он не задает вопросов, тихо объясняет:

– Это отчасти то, кем я была, кто я есть и кем буду.

Улыбнувшись, она направляется в гостиную, оставляя Марко в одиночестве, как раз в тот момент, когда часы начинают бить полночь и на стол подается первое блюдо.

Скинув туфли на пороге, она босиком проходит в комнату и останавливается возле рояля, где свет множества свечей в канделябрах и подсвечниках особенно ярок.

Какое-то время она просто стоит, спокойная и расслабленная, притянув к себе любопытные взгляды. С первым же ее движением все понимают, какова ее специальность.

Тсукико – девушка-змея.

Как правило, акробаты такого рода умеют складываться либо вперед, либо назад, в зависимости от особенностей строения позвоночника, и, соответственно, их выступления и трюки делятся по этому признаку. Однако Тсукико принадлежит к редкой категории артистов, которые одинаково хорошо гнутся в обоих направлениях.

Она движется с балетной грацией, которая достигается годами упорных тренировок. Мадам Падва сразу же отмечает эту особенность и шепотом сообщает о ней сестрам Берджес – еще до того, как Тсукико проявляет настоящие чудеса гибкости.

– Вы тоже так могли, когда были танцовщицей? – спрашивает Тара, глядя, как Тсукико невероятно высоко закидывает ногу за голову.

– Я была бы куда более востребована, если бы умела такое, – усмехается мадам Падва, качая головой.

Тсукико – настоящий виртуоз. Она безупречно выполняет эффектные трюки, замирает в невероятных позах и удерживает их ровно столько, сколько нужно. И, несмотря на то что ее тело постоянно закручивается в невообразимые спирали, так что даже со стороны на это больно смотреть, с ее лица не сходит безмятежная улыбка.

Ее немногочисленные зрители следят за выступлением, забыв и об ужине, и о разговорах.

Впоследствии Лейни признается сестре, что ей казалось, будто она слышит музыку, хотя на самом деле выступление проходило в полной тишине, нарушаемой лишь шуршанием шелка по девичьей коже и потрескиванием огня в камине.

– Это именно то, о чем я говорил, – наконец заявляет Чандреш, ударяя ладонью по столу и нарушая тем самым всеобщее молчание.

От неожиданности Тара роняет вилку, которую все выступление завороженно держала в руке, и едва успевает поймать ее в сантиметрах от тарелки с недоеденными устрицами в винном соусе. Тсукико невозмутимо продолжает свой танец, но улыбка на ее лице становится заметно шире.

– Вот это? – поворачивается к Чандрешу мадам Падва.

– Это! – кивает он, указывая на Тсукико. – Именно такой дух должен царить в нашем цирке. Необычное, но захватывающе прекрасное. Провокационное до неприличия, но при этом элегантное. Сама судьба привела ее к нам. Нам нужна она и никто другой. Марко, пригласи даму к столу.

Для Тсукико приносят приборы, и она со смущенной улыбкой занимает место за общим столом.

Следующая за этим беседа скорее представляет собой творческую дискуссию, нежели обычное обсуждение контракта, неоднократно уходя в вопросы балета, современной моды и японской мифологии.

После пяти перемен блюд и множества бокалов вина Тсукико наконец позволяет уговорить себя и принимает предложение стать артисткой еще не существующего цирка.

– Вот и славно, – потирает руки Чандреш. – Итак, девушка-змея у нас уже есть. Начало положено.

– Разве нам достаточно ее одной? – сомневается Лейни. – Я думала, их будет целый шатер, так же много, как воздушных гимнастов.

– Ерунда, – возражает Чандреш. – Один безупречный бриллиант стоит куда дороже целой горсти сомнительных камушков. Она может выступать на отдельном постаменте, поставим его на главной площади или еще где-нибудь.

Дальнейшее обсуждение деталей решено отложить до лучших времен, так что за десертом и напитками они не обсуждают ничего, кроме общих вопросов, связанных с цирком.

Перед уходом Тсукико оставляет Марко визитку со своим адресом и в скором времени становится обязательной участницей всех Цирковых трапез, выступая, как правило, либо до, либо после ужина, чтобы гости не отвлекались от поглощения изысканных блюд.

Она становится любимицей Чандреша, и он часто приводит ее в пример, объясняя, каким должен быть их цирк.

Хорология

Мюнхен, 1885 г.

На пороге мастерской господина Фридриха Тиссена в Мюнхене появляется неожиданный гость, некий англичанин по имени Итан Баррис. Мистер Баррис признается, что он ищет встречи с ним с тех самых пор, как увидел несколько часов с боем, вышедших из-под руки Тиссена, и был безмерно восхищен его искусством. Владелец местного магазина подсказал, как его найти.